Начало здесь.
Х Х Х Х Х
-Садись-ка пока за столик, - предложила, почти приказала Люба. - Ты же пообедать хотел? Да и я еще не обедала. Вот вместе поедим и поговорим. Местные богачи на харч еще только часа через полтора пожалуют. Так что, никто нам не помешает. Да в гостинице никого кроме нас и нет.
-А ваша помощница на кухне?
-С чего ты взял, что у меня есть помощница? Сама управляюсь. Так что, присаживайся, а я пойду нам обед приготовлю.
Любы не было минут десять. Принесла аж три подноса. Сняла шапочку с головы, стала выглядеть лет на десять моложе.
Борщ был шикарный. Пах жаркой печкой. Не дровами, не золой, а именно печкой. Не знаю, как конкретизировать... Прогретым кирпичем, что ли... Скажете, это не аппетитно? Еще как аппетитно! Гораздо аппетитнее, чем запах жареного или сдобного. "Оливье" был свеж, отбивная нежна, - все было хорошо, уютно, по-домашнему.
У Любы кудряшки цвета соломы. Ей бы чепчик с кружевами - была бы вылитая тургеневская барышня. Характер, правда, за этой "весенней" внешностью скрывается суровый.
-Люба, а сколько вам лет?
-Наташка меня на пять лет моложе. Ей двадцать семь. Мне - тридцать два.
-А Николай?
-Вы хотите сказать, что Николай намного старше?
Я кивнул в знак согласия.
-Это он только так выглядит. Стал выглядеть... А когда они с Наташкой только познакомились... О!!! Какой выгодный жених этот Николай был. Только он на Наташку сразу и внимания-то никакого не обратил. Да и она еще совсем соплюшкой была, только-только школу окончила...
Кольку все в Шишканске называли артистом. Учился в Москве, не на актера, правда. Но выглядел как звезда. Рубашка всегда белая, воротничок торчком и верхняя пуговка расстегнута... Или футболка, а поверх пиджак, чистенький, отпаренный...
В столице не остался, приехал сюда. Насовсем или на время - не пояснял. Так думаю, и сам присматривался. Проскользнуло у него, мол, в Москве бизнес уже развит, там без стартового капитала только шиш с маслом можно производить. А тут - поле напаханное, и в прямом, и в переносном смысле.
Здесь, правда, тоже вложился, кредит взял. Стал он присматриваться к бывшим колхозным наделам в районе. Когда советская власть рушилась, поля все на жителей поделили. По 6-7 гектар на человека получилось... Только большинство селян свои земли не тронули. Так, выкашивали раз в год, а то и не косили. Ходили слухи, что неухоженные земли отобрать могут, но отбирали или нет, на самом деле, - не знаю. Но народ пугливый - пошла волна продаж. Сельхоз, конечно, не под жилье площадь, но какие-никакие, а все же деньги. Сто тысяч рублей для нас здесь - ого-го сколько. Вот Колька и прикупил . Не очень много, один надел, или два... Затеял разводить ягоду. Кусты посадил. Смородину, малину...
В первый год все его кусты зайцы пожрали. На второй он там что-то предпринял, каких-то пугал блестяще-шуршащих навтыкал, пошли побеги... Первые ягоды - совсем чуть, на рынке только продать. Вторые уже стал сдавать в ягодоприемники, на завод по переработке и чуть в магазины. Не в крупные, в крупные сетевые только от полутора тонн берут, если не ошибаюсь.
Все ждали, чтобы лет пять после посадок прошло. Но не дождались. У нас тут часто сухостой по весне жгут. Не углядели, ушел огонь, все кусты погорели. И не только кусты, дом их сгорел новый и жена его, беременная. Колька к тому времени женат уж был, не на Наташке, на другой.
Х Х Х Х Х
Кольку родители первой супруги после пожара взяли к себе в дом, на Тихую. Только сами там недолго прожили. Не перенесли утрату единственной дочери. Перед смертью обратили внимание Николая на Наташку. Сказали, дому хозяйка нужна, молодая.
За Колькой многие девки охотились. И в первое его жениховство, и во второе. В первое он себе близкую по духу девицу выбрал. Такую же, как сам, с амбициями, но не с зазнайством. А во второе он, можно сказать, и не женихался вовсе. Тесть с тещей плешь проели, да и Наташка глаза мозолила. Она ради Кольки и в гостиницу устроилась… Чтобы деньги были, чтобы наряжаться могла. А вот… что-то не склалось... Сам видел, какой Колька теперь…
- Да уж, на столичную звезду совсем не похож. Разве что в роли из сериала про каких-нибудь маргиналов…
- Про кого?
- Про маргиналов… Э-эээ, ну, тут не просто объяснить…
- А че тут объяснять! Маргиналы – значит, те, что жизнь свою проморгали…
В гостиницу вернулась Наталья. Сразу в буфет. Сразу ко мне.
- Извини нас, Люба, нам поговорить надо!
Люба составила подносы и посуду одно в другое. Подмигнула подбадривающе и ушла.
- Мне сказали, что вас видели у Николая, и что вы потом про меня у бабы Мани на Полянке спрашивали.
- А Николай вам ничего не сказал?
- Николай сейчас ничего толком сказать не может.
Я показал записку. Ваш муж утверждает, что это вы писали.
Наташа взглянула.
- Обмолвился, что писала его жена?
- Его любовь. И стервой вас обозвал, извините…
Женщина побледнела. Туманное, почти синеватое лицо, черные волосы, черные ресницы… Бледные губы. Утренняя помада в волнениях дня вся съелась, а заново подкрасить она не успела.
- Это не мой почерк!
И тут я, наконец, сообразил.
- Наташа, а вы давно за Николаем замужем?
- Хм… Ну, лет десять как… То есть, если точно, одиннадцать с половиной…
Конечно, у меня было много вопросов. Но я больше не имел права вторгаться в чужую личную жизнь. И с чего, идиот, решил, что маленькая записочка из далекого прошлого окажется магически действенной в наши дни?
Я ушел в свой номер, я знал, что больше меня здесь никто не побеспокоит. Меня не ждали ни на Тихой улице города Шишканска, ни здесь, в гостинице.
Я ехал в Шишканск с верой, что этот город спасет меня от апатии и одиночества. Но я обманулся, Шишканск превратится для меня в «Шишвамск» (эту производную от названия города мне подсказал читатель Максим Масленников, спасибо ему огромное!)...
Продолжение.
Вернуться к началу рассказа.
Journal information